Рустем «Тэм» Булатов ‒ вокалист и автор текстов песен группы Lumen, одной из популярнейших в российской рок-среде. Наш автор Алексей КАРЕЛИН поговорил с ним о коммунизме, демократии и роли гражданского общества после концерта в Брянске, который состоялся в субботу, 12 марта.
‒ В песне «Учились жить» вы говорите, что все мы учились у «мертвых наркоманов». Кто эти «мертвые наркоманы»? И кто это ‒ «мы»?
‒ Люди нашего поколения и даже чуть старше или младше через произведения искусств впитывали в себя мировоззрение людей, которые употребляли наркотики или даже умерли из-за этого, людей с измененным, воспаленным сознанием. Джим Моррисон, Курт Кобейн, Рэй Чарльз… Высоцкий, наконец.
‒ В интервью RollingStone вы сказали, что вас порадовал роман «Санькя» Прилепина. Чем именно?
‒ Это замечательный роман о новой истории России. В нем правдоподобно описана жизнь и деятельность радикальной молодежной группировки. Она практически под копирку списана с НБП. Многие не понимают, почему столько молодых людей оказалось в НБП, что они там искали и что нашли. С другой стороны, ребятам, мировоззрение которых приближает их к героям романа, «Санькя» поможет изменить свой путь, потому что финал романа достаточно красноречив.
‒ Вы однажды сказали: «Я считаю, что любой нормальный человек должен хотеть жить при коммунизме, когда каждый получает все, что ему необходимо, и привносит в общество столько, сколько может». Девизом коммунизма можно считать фразу: от каждого ‒ по способностям, каждому ‒ по потребностям. Но кто будет определять эти потребности?
‒ Давайте возьмем простую вещь ‒ права человека. Был момент в истории человеческой цивилизации, когда за этими словами не стояло ничего. Но мысль, что у человека по праву рождения человеком есть определенные неотъемлемые права, наша цивилизация признает незыблемой. Права со временем расширялись и расширялись. Если человечество продолжит идти по этому пути, то неотъемлемых прав будет становиться все больше и больше. Человек будет иметь право на питание, на крышу над головой…
‒ Права и потребности – это разные вещи. К тому же человеку сколько ни дай, ему хочется больше.
‒ Не согласен. В Швейцарии собираются провести референдум, у них бюджет с огромным профицитом, есть возможность давать ежемесячно каждому гражданину по несколько тысяч евро. Граждане, согласно соцопросам, собираются проголосовать против. Здесь все дело только в воспитании. Вы наверняка слышали о пирамиде Маслоу. Когда у тебя основные, физические потребности удовлетворены, то начинаешь задумываться о творчестве, о самореализации.
‒ Но ведь у кого-то потребности высоки, а способности никакие, и наоборот. Получается, при коммунизме кто-то будет много давать и мало брать, а кто-то много брать и почти ничего не отдавать взамен. Где же тут справедливость?
‒ С одной стороны, да. С другой, мы же говорим о ситуации утопической. Если у человечества будет возможность выполнить даже самые невероятные капризы, к примеру, золотые унитазы, то я не вижу причин, почему бы людям с нездоровой психикой не сделать этого просто для того, чтобы стать счастливыми. Если у них нет такой возможности, будем помогать им в меру сил.
‒ Коммунизм, по-вашему, вообще возможен?
‒ Коммунизм ‒ это самое понятное обозначение некого человеческого сообщества, в котором существует то, чего нет в современном мире. Несправедливо, что у людей совершенно разные стартовые возможности. Человек из богатой американской семьи и ребенок из шахтерской донецкой семьи имеют понятные, но разные перспективы.
‒ Как думаете, если бы СССР не распался, мы бы дожили до коммунизма?
‒ Конечно, нет. Советский Союз к социализму шел своеобразно: давайте всех сделаем одинаковыми, но одинаково бедными. И не потому что не было возможности поступать иначе, ставились другие задачи.
Когда ты задумываешься не о том, чтобы на территории своей страны сделать людей счастливыми, когда у тебя задача постоянно соперничать с другими государствами, которые видят в тебе врага, а ты, что самое главное, видишь врага в них, все переворачивается. Уже не страна живет ради людей, чтобы им было хорошо, а люди живут ради страны, чтобы она просто была. И тогда каждая жизнь превращается в определенный подвиг.
‒ Коммунизм отвергает частную собственность, а вы?
‒ Мне все равно.
‒ Вы готовы к тому, чтобы ваши вещи стали общими?
‒ Не готов. Не думаю, что кто-нибудь будет претендовать на мои личные вещи, если у него будет возможность получить то же самое просто потому, что он хочет.
‒ В одном из интервью вы сказали, что у нас страна тотальной нелюбви. Вы жили в какой-нибудь другой стране?
‒ Нет, никогда.
‒ Тогда как вы можете делать подобные выводы?
‒ Я не говорю, что в других странах тотальная любовь. Я констатирую факт. Если же вам хочется сравнений, то можно сравнить формат общения на технических музыкальных форумах. Проще взять словарь и спросить у буржуев. Обязательно найдется человек, который тебе все по полочкам разложит, скажет, каким образом решается проблема. Если совет не поможет, то он тебе подскажет второй, третий, десятый способ.
На российском форуме будет 50 комментариев о том, какой ты лошара, потом 100 коментариев о том, зачем тебе это надо, не имеющие отношения к делу, и еще 300 типа «я свидетель, что случилось». Какой смысл тратить время на этот неконструктив? Форум ‒ это микроскопический пример того, с чем люди в нашей стране сталкиваются ежедневно, даже в повседневном общении.
‒ В песне «Дух времени» вы рисуете настоящее весьма мрачно. Думаете, описанное в песне свойственно только нашему времени?
‒ Я соизмеряю происходящее не с другими временами и странами, а с неким идеалом, утопическим миром, в котором мне хотелось бы жить.
‒ Многие музыканты считают, что творческий человек не должен касаться политики. Вы отказались принимать участие в фестивале «Захид-2014», когда узнали о том, что в его рамках организован сбор средств для батальона «Азов». Тем самым вы выразили свое отношение к подразделению. Можно сказать, что выразили политическое мнение и заняли одну из сторон конфликта. Вы, прежде всего, ‒ гражданин, а потом уже музыкант?
‒ Дело в том, что организаторы заявляли этот фестиваль, как мероприятие далёкое от политики. Нам обещали фестиваль музыки, добра и мира. Я понимаю возможные причины, по которым всё перевернулось, но с определённого момента наше участие в «Захиде» нам не представлялось возможным. Я не знаю, насколько отказ принимать участие в фестивале, на котором собирают средства для войны, является выражением только политического мнения. Мне всё видится шире. Но, безотносительно даже этой ситуации я, ‒ конечно, сначала гражданин, а уже потом музыкант.
‒ А на выборы ходите?
‒ Да, если они не совпадают с туром.
‒ В песне «Никто не будет в стороне» вы иронизируете над теми, кто отгораживается от войн и политики. А что, по-вашему, должны делать люди?
‒ Если ты не занимаешься политикой, политика занимается тобой. Донбасс ‒ очень яркий пример. Мы были там в декабре 2013 года, за несколько месяцев до начала боевых столкновений в Донецке и его окрестностях. Журналисты западной Украины меня заверяли, что все украинцы хотят в Европу. Донецкие же блогеры говорили так: слушай, где тот майдан и где мы, они у же не раз выходили на площади, перебесятся; у нас есть любимый город, есть чем заняться, кому нечего делать, те стоят на майдане. То есть были люди в Украине, которые смотрели в другую сторону.
Однако, когда начались активные политические действия, сторонники евроинтеграции стояли за свое, а тех, кто стоял за что-то другое, не оказалось. Можно было заниматься политикой и отстаивать интересы там, на площади или раньше. Этого не произошло, и посмотрите, что получилось. Любой человек зависит от правил общества, в котором он живет, а политика решает, кто будет управлять этим обществом. Если тебе все равно, кто придет завтра к власти, значит тебе все равно, по каким правилам ты будешь жить завтра. И в Древней Грециии было совершенно четкое определение такому человеку ‒ идиот.
‒ И как простому человеку влиять на политику, выходить на улицу?
‒ В нашей стране это возможно через активное участие в политических процессах, в деятельности партии, движения, рост собственного политического самосознания. Многим не нравится одно, третье, десятое, но люди сами этому потворствуют своими действиями. Ругают взяточников, но дают взятки. Мне очень жаль, что достаточное количество наших сограждан готово перешагнуть через самоуважение ради сиюминутной меркантильной выгоды.
‒ А демократия, по-вашему, существует?
‒ Да, конечно. В разных формах, когда люди через определенные механизмы влияют на политические процессы. Проявление демократии можно встретить в разных странах, но в глобальном смысле сейчас все валится в олигархию планетарного масштаба. Огромные финансовые корпорации и транснациональные компании нашли способы диктовать условия другим странам. В свое время я был противником того, чтобы наша страна вступала в ВТО.
‒ Почему?
‒ В ВТО надо вступать тогда, когда ты можешь что-то предложить миру с экономической точки зрения. А что мы можем предложить? Что наша страна производит такого, чего нет в мире? Да, есть определенный список: ресурсы, оружие, мозги. Но мы все это замечательно продавали, не являясь участником ВТО! Мы просто очень наглым, очень жадным людям открыли дверь в свою страну. Для того, чтобы они своими товарами заполонили рынок. Я вижу иронию, насмешку судьбы в том, что мы были в ВТО совсем недолго. Санкции, контрсанкции… Так или иначе судьба нас подталкивает к тому, что у России свой собственный путь в смысле экономики. Нам нужно больше развивать, производить свое и как можно меньше зависеть от других стран.
‒ Lumen через творчество зачастую выражает протест системе, критикует устоявшиеся порядки, выявляет язвы общества. Думаете, в современном информационном пространстве об этом мало пишут?
‒ Да, думаю. Не важно, о какой области мы говорим: о морали, о государственном устройстве, о милитаризме… Мне будет достаточно как музыканту и как гражданину, когда я увижу, что весь поток негатива, критики начнет приводить к каким-то осязаемым результатам, когда люди начнут действовать.
Алексей КАРЕЛИН
