Маленький Сашка Белов опять стоит на своей бессменной вахте возле горповского магазина,что на углу напротив скверика:
— Тетенька дайте рублик — на булку хлеба не хватает!
Вчера ему не хватало на пачку вермишели, позавчара он с «понтом дела» покупал яйцо. Так и живет. Мамкина куртка спускается чуть ли не до пят. Замызганая вязаная шапчонка требует ремонта. На ногах те же резиновые сапоги, в которых он полгода назад прыгал по лужам улицы Воровского:
деловито сбивал листики с придорожных кустов, стреляя голодными глазами по чипсам и чупа-чупсам в ручках ухоженных домашних детей. Хорошо одетые, красивые мамы опасливо поглядывали на Сашку, заслоняя своё дитя от взглядов «этого безпризорника». Им мимо: в магазин, домой, в теплую уютную жизнь — свою.
В том же направлении спешу и я. С походной коляской: там мои почти трехлетние Олег и Федор. У них чипсы, шоколадки, новенькие свитерки, режим, мама, папа, бабушки и дедушки… И ещё они настежь открыты миру, доверяют всем людям, жадно интересуются всем, что говорит и движется. Это даже в три года чересчур. Но я ничего не могу с этим поделать: сама — внутренне негладкая, неровная, за меня всё цепляется.
Мы подвозим кота. Слезаем за двумя превосходными прутами. Подбираем жука-солдатика с черными кружками на красных крылышках. Вылезаем из коляски похоронить дохлую ворону. Режим рушится на глазах. И вообще неизвестно, когда мы придем домой. Потому что на высоком кусте, склонившемся под 45 градусов к дороге, сидит черная кошка с белыми лапками и орет благим матом. Сыновья отчаянно взывают ко мне «У нее котятки плачут, она не может покормить их молочком. Сними же!»
Маленький озорник с прутом в тельняшке, что ненавязчиво сопровождал нас всю дорогу, кидается к кусту. Молнией возносится наверх и в момент вручает спасенную кошку Федору. Кошка убегает, но до неё нет дела. Всё внимание на героя-спасителя. Зовут Саша, семь лет, учится в «нулёвке» одной из местных школ.
Серые его глаза искрятся и лучатся золотистым светом. Солнце светит, кошка спасена, и он только что познакомился с «одинаковыми мальчиками». Федор и Олег вручают ему по горстке чипсов и кусочку шоколада. Саша блаженно закатывает глаза, медленно жует, растягивает удовольствие. А через несколько минут скрывается в кустах и догоняет нашу коляску, держа в руках двух потрясающих рогатых жуков. Такой вот ответный жест, благодарность. В коляске море смеха, визгу и прочих восторгов. Сашка вскакивает на «облучок» и едет с нами как кучер…
Вечером он приходит к нам во двор, придумывает с ходу двадцать пять игр. Дети в восторге от его фантазии и подвижности. Он в восторге от качелей, двух больших красных грузовиков, десятки маленьких почти доломаных машинок и четырёх пистолетов. Мне остается сидеть на крыльце, читая журналы. Ужинаем вместе. Саша благоговейно созерцает коробку с детским коктейлем «Мажитель» — угощаем. Объедаемся печеньем. Перед сном провожаем Сашу в коляске до «сельхозтехники», на прощанье делимся хрустящей кукурузкой…
Дети долго ворочаются в кроватках, напевают «его» песню: «А в реке, в реке, в реке…», задают вопросы про Сашу. Я не знаю на них ответа, потому что на мои расспросы Саша каждый раз отвечал по-разному: то нет мамы, то есть мама, то их трое в семье, то он — единственный. Поняла только одно домой он явно не спешил. Да и о нём никто не беспокоился.
Олег, засыпая, улыбнулся и сказал: «Мама, Саша хочет жить с нами, почемушто у нас очень хорошо». Да и я еще вчера предположить не могла, что у нас такой «рай». А посмотреть Сашкиными глазами так и правда.
Назавтра в пять вечера загремела калитка, зазвенел Сашкин голосок: «Олежка, Федя, выходите!»
Мои, еще заспаные, стали натягивать колготки, только бы скорей к новому другу. Первое что сделал Сашка, увидев «друзей» — вручил им по вкусной печенюшке. По расчету он мог бы этого не делать: знал ведь, что тут и так накормят угостят… Значит по любви. И где он только добыл эти печенюшки, если на наши вчера смотрел как на нечто невероятное?
Мы съездили на коляске до города за чипсами для всех. На обратном пути я положила детям в кармашки по рублику сдачи: у самой ни карманов, ни кошелька. Сашка заглядывает в кармашки. Ловко добывает рублик — «никто не замечает». Перекладывает к себе в карман. Рублик звякает сквозь дырку об асфальт. Саша замирает. Говорю, как ни в чем не бывало: «Саша деньги твои выпали». Он краснеет, молча наклоняется. Сжимает рубль в кулаке. А на ближайшем повороте вдруг кидается в куст, выныривает уже со спичечным коробком, там его старинный клад: цветные камешки. Протягивает коробок Феде, «незаметно» кладет рубль обратно в детский кармашек… Теперь он снова весел: бежит вприпрыжку, вскакивает на коляску, поёт: «в реке, в реке…» и балуется с малышами.
А потом, закинув коляску во двор, мы бежим на луг смотреть колодец. Потом вытаскиваем красные грузовики, вливаемся в малышовую тусовку в переулке и гоняем машинки взапуски… Закатывается солнце, дует ветер, Сашкины руки покрываются мурашками — его тельняшка без рукавов. Сосед оставляет на меня внука в теплом костюмчике, бросается домой и выносит для Сашки прекрасно сохранившийся свитерок своего выросшего сына.Увидев как заискрилось золотом Сашкины необыкновенные глаза, говорит «дарю». Парнишка натягивает свитерок поверх тельняшки и восхищенно вздыхает: «Спасибо! Он же совсем новый! Буду в школу носить». Сосед мрачнеет, отходит в сторону, тихо и долго ругается. Кажется досталось всем, от Сашкиных родителей до правительства РФ.
Сашка тем временем просит у детей красный автомобиль поиграть домой.
До такого предела щедрость детей не простирается. Я разруливаю ситуацию: мол, приходи с грузовиками играть когда захочешь, но только у нас во дворе : дети просто не заснут не поставив их на ночь под кроватку. Мы распрощались, подарив Сашке какую-то вкусность. Через минут пятнадцать в калитку постучал запыхавшийся сосед-подросток:
— Ваш Сашка у ваших детей угнал машину! Я у него на улице отобрал!
Красный грузовик был водворён на место, под кроватку. Главный спец по вопросам Олег спросил: «Мама, Саша украл или взял поиграть?» Что ответить сыну, я не знала…
Сашка больше не приходил. Мы уже избавились от коляски и ходили с детьми пешком. Несколько раз встречались на улице: тот, как и раньше, ненавязчиво сопровождал нас. Почти до дома, а за сто метров сворачивал в переулок. Никогда не подходил близко, а ведь мы его звали…
В начале зимы меня остановил мальчишка на магазинном крылечке: ему не хватало рубля на хлеб. Я дала два, и когда он поднял удивлённое лицо, узнала Сашу. Под шапкой, натянутой до бровей, остро сверкнули совсем другие глаза: жёсткие, стальные. Хотела поговорить, но на ребёнка накинулся какой-то бдительный милиционер: «Попрошайничеством занимаешься?! Геть отседова!» Схватил за шкирку, хотел наподдать. Я вмешалась и получила выговор: «Кого защищаете? Он тут в день зарабатывает, больше, чем я в месяц!»
Пока мы ругались, Сашка сбежал. Лет ему было тогда семь-восемь.
Сашка Белов растёт.
Рисунок Евгений Медведев, Александр Пятикоп.
