Заслуженному брянскому ветерану Дмитрию Митченкову исполняется 95 лет

О любви. На войне, и не только…

Их любовь родилась на войне: в перерывах между бомбёжками и немецкими обстрелами. Выжила в холодных московских подвалах, пахнущих сыростью, плесневой штукатуркой и бедностью. Перетерпела постоянные переезды офицерской семьи из одной съёмной квартиры в другую. Наконец, победила время! В этом году ветераны Великой Отечественной войны Дмитрий Васильевич и Анна Петровна Митченковы отмечают 65-ю годовщину своей свадьбы, которая всего лишь на год младше Великой Победы… Историей своей фронтовой любви супруги Митченковы поделились с «Брянской ТЕМОЙ».

— Расскажите, какой была ваша жизнь до войны? Откуда вы родом, чем занимались родители?

Дмитрий Васильевич (Д.В.): Я родился 27 февраля 1921 года в деревне Паншино Капширского района Ленинградской области, затем мы переехали в Старую Русу. Родители мои были простыми рабочими на кирпичном заводе: мать трудилась резчицей, отец занимался доставкой готовой продукции на тачанках. В семье было трое детей — два сына и дочь.

Школу я окончил с отличием, ни одной четвёрки не было в аттестате! Родители, конечно же, гордились моими успехами. Забегая вперёд, расскажу один случай. Когда началась война, немцы увезли мою мать, как и многих других, в Прибалтику. Уходя их дома, мама в последний момент нашла мой аттестат и похвальную грамоту, свернула их, повесила на шею и проносила, как образок, до конца войны.

После освобождения многие русские военнопленные везли какие-то трофеи, и маму мою постоянно спрашивали: «Что ж ты ничего не везёшь?» И она в ответ показывала аттестат, который ей удалось сохранить. Но это будет потом…

После окончания десятилетки в сороковом году я был призван в ряды Красной армии. Попал в Сибирь, в Омск, в 639-й стрелковый полк. Именно там мне пришлось встретить весть о начале войны.

Анна Петровна (А.П.): У моих родителей также было трое детей, я старшая. Дмитрий Васильевич старше меня всего на четыре года. Выходит, что детство у нас было приблизительно одинаковым. Родом я из города Балаково Саратовской области. Отец работал зоотехником, мать воспитывала детей, вела домашнее хозяйство. Папу в первые дни войны забрали на фронт, а маму назначили на его место зоотехником. В 41-м году я окончила восемь классов.

До войны у нас в стране очень была разрекламирована авиация. Конечно же, я мечтала стать лётчиком. В июне 1941 года, после окончания восьмилетки, мы с подружкой отправились на пароходике в Вольск — поступать в лётное училище. Приехали, нашли училище, но нас даже на территорию не пустили. Паренёкпостовой сказал: «Девчонок в лётчики не берут!» Мы погуляли немножко по городу и, разочарованные, собрались возвращаться домой. Пришли на речной вокзал и увидели… солдат на набережной. А вокруг все только и говорили о том, что Германия напала на Советский Союз, что ночью бомбили Киев, что началась война. Мы поняли, что тех ребят с набережной отправляли на фронт…

Вспоминается, как к нам в эвакуацию привозили на пароходах офицерских жён. Они приезжали без сумок и вещей, только с маленькими детьми на руках. Мы занимались их размещением в школах, больницах, детских садах. Потом начали поступать раненые.

Мужчин забрали на фронт, женщины были заняты с ранеными, дети оказывали посильную помощь взрослым. В первое военное лето нас, школьников, отправили на уборку колхозных полей. К слову, урожай 41-го года оказался очень хорошим — нужно было его сохранить. Электроэнергии не было, и мы взваливали на себя неполные мешки с зерном и поднимали их на элеватор. Высота — несколько метров. Подниматься нужно было по металлической лестнице с тоненькими поручнями. И так целый день — страшно! Но приходилось терпеть, очень ответственные мы тогда были.

ТРИ ГОДА НАВСТРЕЧУ ДРУГ ДРУГУ
— Дмитрий Васильевич, а как вы восприняли весть о войне, которую впоследствии назовут Великой Отечественной? Вы ведь на тот момент служили в действующей армии… Велась ли специальная подготовка к началу военных действий или же, как утверждают некоторые историки, агрессия Германии оказалась большой неожиданностью для СССР?

— Да, чувствовалось, что скоро начнётся война. Нас готовили морально, обучали стратегии и тактике ведения войны, велась усиленная физическая и стрелкова подготовка. Даже на лыжах учили правильно ездить!

Буквально накануне нападения Германии нас отправили в военный лагерь под Омском, где одновременно собралось несколько тысяч военнослужащих. Только мы успели добраться до лагеря, как объявили о срочном построении. Прибыл командующий Сибирского военного округа, объявил, что началась война и мы должны вернуться к местам своей постоянной дислокации.

В раскалённом июньском воздухе словно витало: война, война, война… А мы, двадцатилетние мальчишки, кричали многотысячным хором голосов: «Мы победим! Мы разобьём врага! Ура! Ура! Ура!» Хоть и проучились мы к тому времени целый год на лейтенантов, всё же пороха не нюхали, под бомбёжки не попадали…

На фронт я попал не сразу. Из Омска нас отправили в Новосибирск, куда из Чернигова было эвакуировано зенитно-ракетное училище. Я ведь отличник был, моя фотография на Доске почёта висела — и в школе, и в армии. Поэтому и решили военачальники сделать из меня «ценный кадр»: когда ребят отправили на фронт, меня оставили сидеть за партой. Уговаривал: «Пустите меня на фронт, там Ленинград родной бомбят! Не могу здесь сидеть!» В ответ приходилось слышать одно и то же: «Нет, нет, нет…» Прошло несколько месяцев, сдал экзамены, окончил училище. Вот думаю, наконец-то пойду на фронт! Уже и вещи собрал, и экипировку получил… Нет же! Вызывают в медпункт, мол, по состоянию здоровья не гожусь пока к участию в военных действиях. Остался ещё на восемь месяцев. Потом не выдержал, подошёл к комбригу, говорю: «Нехорошо получается, там война идёт, а я здесь…»

Он посмотрел на меня как-то по-отечески и ответил: «Сынок, может, ты пожалеешь об этом когда-нибудь , но просьбу я твою удовлетворю». Так в 1942 году я оказался в городе Горьком, где располагался комплекс станции наведения ракет. Когда в 1943 году окончил Горьковское училище зенитной артиллерии, отправили в Мурманск — доставлять грузы, полученные по ленд-лизу. Далее перебросили в Ростов-на-Дону и, наконец, в Тернополь, где и свела нас судьба с моей Анечкой.

— Анна Петровна, а как вы оказались на войне? Через что пришлось пройти, чтобы встретить свою первую и единственную любовь?

— В первых числах июня 1943 года меня, несовершеннолетнюю девушку, призвали на войну. По повестке. Говорят, многие сами приходили на призывные пункты. Мне не до этого было: отца забрали на фронт, нужно было кормить маленьких детей, маму жалко было одну оставлять. Повестка пришла даже не в военкомат, а сразу в райком комсомола. Вариантов не было. Даже медкомиссию не стали проводить: здорова или нет…

Помню, плакала очень сильно, до изнеможения. А мама сидела молча рядом и гладила по волосам. Тихотихо так…

Первое время служили мы в Саратове, затем отправили на Украину. Перед отъездом командир дал мне отпуск, чтобы успела проведать родных. Зимой это было. Приехала домой, помылась в баньке, поела маминой стряпни (хоть и бедной, но невероятно вкусной!) легла спать прямо в ватной куртке и брюках — уходить назавтра нужно было засветло. Мама обещала разбудить. И вот сплю я и слышу, как кто-то вроде бы рядом тихонечко плачет. Открываю глаза — мама надо мной склонилась, лампу маленькую в руках держит. Ей бы разбудить меня, и время уже пришло, а не можется, слёзы душат, сердце разрывается… И всё-таки ушла я, не было у меня обратного пути.

Служила в зенитном полку, на командном пункте телефонисткой. Повезло! Что такое война, узнала только в апреле 1944 года, когда мы приехали в Тернополь, освобождённый от немцев. К слову, освобождали его дважды, так что бои вокруг города велись постоянно. Мы ехали по городу на машине и видели из окна убитых лошадей и коров, распотрошённые пуховые подушки, разорванные нотные тетради и прочий мусор, который совсем недавно создавал уют квартир мирных жителей Украины.

Уже следующим утром мы стали свидетелями первого боя. На горизонте появился самолёт. Показалось, что наш, советский. А потом в небе, чистом, апрельском, завязался бой. Откуда-то из-за облаков появился самолёт люфтваффе, сбил нашего пилота и снова улетел за облако…

Нас воспитывали, мол, фашисты такие-сякие: змеи двухголовые, уроды с вытянутыми головами, чудовища. Такими мы их себе практически и представляли. И вот на Украине я впервые увидела немецкого солдата. Было это в Тернополе, в дни затишья. Мы с подружкой возвращались с вечернего киносеанса, на котором показывали фильм «В шесть часов вечера после войны».

Время было позднее, но мы не переживали — за спиной винтовки. Шли не спеша по тёмным улочкам, о чём-то разговаривали… И вдруг — фриц с оружием наперевес! Говорит на ломаном русском: «Куда идёте?» И я, забыв обо всех правилах самосохранения, отвечаю: «Это вы здесь почему так по-хозяйски ходите?» Ответил, что перешёл на сторону русских, охраняет теперь пленных немцев, то есть опасности он для нас не представлял. И опять же на ломаном русском он пожалел нас, двух тоненьких, полуголодных девушек в шинелях, идущих в тесные казармы после вечернего сеанса кино.

ВЗРЫВЫ, САМОЛЁТЫ, ДЕВУШКА

— Значит, встретились вы в Тернополе…

Д.В.: Долгое время мы находились рядом и не знали о существовании друг друга. Аня была связисткой на командном пункте, я командиром батареи ПВО. У меня свои обязанности, у неё свои. Вокруг — война…

А.П.: Однажды Дима спас меня, сам не зная о моём существовании. Было это во время ночного налёта. Немцы выбрали своей целью станцию наведения ракет — секретную английскую технику, которая распознавала в воздухе самолёты и давала координаты для наших пушек. Дмитрий Васильевич командовал как раз этой станцией. А я рядышком — в санчасти. Даже не знаю, как я там оказалась?!

Немцы осветили территорию фонарями — светлее, чем солнышко! Выходить на свет нельзя, тут же изрешетят пулями. У нас так однажды повар погибла — сделала шаг в светлое пятно и упала замертво…

Страшно было! В здание санчасти, где я укрывалась во время налёта, попала бомба. Угол постройки рассыпался как песочное печенье на мелкие куски. Мы запаниковали, выскочили на улицу и, наверное, могли погибнуть… Но в этот момент Дмитрий Васильевич послал нам на выручку офицера, который доставил нас в относительно безопасное место.

Д.В.: Но мы тогда не были знакомы, даже не видели ещё друг друга.

А.П.: Да, встреча произошла чуть позднее… Как-то раз мне нужно было отнести документы в штаб, и путь мой пролегал через их батарею. День был солнечный, немцы после очередного ночного налёта отсыпались, Дима вместе с другими ребятами и девчонками сидел на крыше землянки и о чём-то весело рассказывал.

Мне он тогда показался самым красивым парнем из всех, которых мне приходилось видеть!

Значит, иду я мимо с документами, а один из хлопцев громко говорит: «Ух, товарищ командир, какие глаза пошли!» Конечно же, я всё слышала — покраснела, ускорила шаг. А ещё обратно надо было как-то пройти… Рядом, к моему счастью (или несчастью?), росла пшеница, вот и решилась проскочить тайком за её ровными рядами. Нагнулась, побежала. Вдруг слышу вслед: «Ха-ха-ха». Заметили!

Д.В.: Да, и я заметил… К слову, Анечка очень метко стреляла. Боезапасы нужно было экономить, поэтому солдаты частенько собирали неразорвавшиеся патроны на полях. Однажды я застал её за этим занятием, мы переглянулись и, наверное, сразу же понравились друг другу! Было это в июне 1944 года.

А.П.: Потом в санчасти встретились, познакомились, даже о встрече договорились! Мне кажется, Дима в тот день объясниться хотел, но свидание наше не состоялось. Я вышла из санчасти, где помогала раненым, Дима уже ожидал меня. Неожиданно налетели немцы, начали бомбить. По тревоге мы разбежались каждый в своё расположение.

Главное, мы уцелели, а любовь потом сама пришла — с ухаживаниями и романтикой… В минуты затишья мы вместе ходили в уцелевший от бомбёжек кинотеатр, иногда — на танцы.

Д.В.: У нас в батарее баянист замечательный был, и инструмент отличный у него имелся. Когда фронт прошёл, мы часто танцевали!

— Великую Победу вместе встречали?

Д.В.: Да, в Чехословакии.

А.П.: Ночью девятого мая была моя очередь дежурить на посту. Пришли ребята из полка, сказали: «Пойди, поспи немного, мы подежурим». И вдруг началась стрельба за Карпатами, находившимися совсем рядом. Там, за горами, продолжалась война, и мы решили, что снова фашисты до нас добрались. Только странная какая-то атака была — разноцветная! В небе взрывались форсирующие пули разных цветов: жёлтые, голубые, красные. Стреляли из пушек, из ружей, из пистолетов. Нечто странное творилось вокруг! Мы побежали к радистке, мол, что случилось? Она со слезами на глазах: «Тише, тише, передают: немцы сдались!» Мы побежали будить своих командиров, началось всеобщее ликование.

Утром по городу пронёсся праздничный колокольный звон в честь Победы над фашистами. По городу гуляли цыгане со скрипками, пели свои весёлые песни. Чехи угощали нас вином, различными съестными припасами. В полдень приехал командир бригады на коне. Он так хорошо говорил о Победе! А потом заплакал. Оказывается, утром 9 мая в Карпатах погиб его сын, лейтенант Красной армии… Вечером того же дня мы стали свидетелями трогательной картины: на машине к своему дому подъехал чешский офицер, его вышла встречать мать. Она обнимала сына и плакала от счастья. Признаюсь, мы им немного завидовали.

— Если ваши правнуки спросят, что такое война, что вы им ответите?

А.П.: Много горя, много страдания и множество унесённых жизней — вот что такое война. Когда мой отец был на Ленинградском фронте, а я служила в Саратове, ему дали отпуск на десять дней.

Он навестил мать с младшими детьми, затем приехал ко мне в расположение. Конечно же, я не знала о его приезде. Мне кричат: «Аня, тебя вызывают в штаб!» В тот момент я стирала бельё, потому что наш полк как раз собирался уходить на фронт, необходимо было подготовиться в путь. Кричу в ответ: «Не могу, занята, стираю!» И тут мне рассказали, что приехал отец. Бросила я свою стирку, побежала с горы, даже пилотку не надела… Нашла его на кухне, чуть не сшибла с ног. Какая радость! Папа рассказал, что накануне ему приснился сон, будто родных всех повидал, а до доченьки так и не добрался. Вот и решил он по пути на фронт заехать ко мне в Саратов.

Помню, как говорила отцу: «Папа, какая радость — мы едем на фронт! А то война закончится, а мы так и не воевали!» А он посмотрел на меня своими добрыми и грустными глазами, покачал головой и сказал: «Эх, доченька, доченька, и не надо вам туда ехать». Папа мой прошёл всю войну. Почти. С фронта он так и не вернулся…

Страшные вещи творились во время войны на Украине, где орудовали бендеровцы. Они охотились за нашими девушками, пытали их… Нам по связи передавали мольбы этих несчастных о помощи, а потом жестоко убивали. Вспоминается один страшный случай. К нам приехала девушка-лейтенант, красоты невероятной! Прошло несколько дней, и она пропала.

Обнаружили мы её спустя несколько дней под мостом — всю изрезанную звёздочками. Война — это великое несчастье! Не дай бог такому повториться.

ИСПЫТАНИЕ ДЛЯ ЖЕНИХА
— А что было после Победы? Как развивались ваши отношения?

А.П.: В Чехословакии нам пришлось расстаться: я вернулась домой, Дмитрий Васильевич продолжил службу. Начался роман в письмах. Какие красивые письма Дима мне писал! А потом пришло время первого его отпуска. Он написал, что приедет ко мне, и мы поженимся. Назначил день свадьбы: 8 апреля 1946 года. Я известила родственников, все собрались у нас дома, а жених… не приехал. Дядя сказал, мол, они все такие — обещают жениться, а как до дела доходит, пропадают навсегда.

Слушаю его и думаю: я ведь написала, что бедная, что папа на фронте погиб. И его раньше это не смущало. Значит, что-то случилось…

Д.В.: Случилось непредвиденное: на Волге пошёл лёд. Я оказался на одном берегу, невеста — на другом. Не перебраться! Хорошо, что мне попался один военный, которому также необходимо было попасть на противоположный берег. Он рассказал, что до переправы нужно пройти ещё 35 километров вдоль берега. Мы отправились в путь. Но самое страшное ждало нас на самой переправе — глыбы льда были настолько устрашающими, что мне в голову пришла мысль: «Войну прошёл, живой остался, а тут в Волге утону!» К счастью, переправились без проблем.

А.П.: Первой Диму заметила моя мама. Она занималась своими делами на крыльце, а он шёл по улице в сопровождении моего брата. Мама воскликнула: «Батюшки, да это ж Дима!» Не помня себя от счастья, я выбежала ему навстречу. Родня к тому времени уже разъехалась, и мы поженились очень тихо. Кстати, свадьбу сыграли на Пасху, 24 апреля. В этом году отмечаем 65-летие совместной жизни, и Пасха вновь выпала на этот день. Совпадение?!

Поехали на Украину: знакомиться с родителями Дмитрия Васильевича. представляете, родная мать его сразу не узнала! Ведь в сороковом году он уходил в армию совсем юным мальчиком, а вернулся в сорок шестом зрелым мужчиной. Родители очень хорошо меня встретили. И всю жизнь я считала свекровь своей второй мамой. Замечательная женщина!

— Где устроилась молодая офицерская семья Митченковых?

Д.В: С 1946 по 1951 год я учился в Военной ордена Ленина и ордена Суворова артиллерийской академии им. Дзержинского в Москве.

А.П.: Дмитрий Васильевич военную академию окончил, а я академию жизни. Пока он учился, мы шесть подвалов столичных сменили. Там у нас и сыночек, первенец, родился. Валерой назвали. Трудно очень было…

Д.В.: А потом меня распределили в Тулу — назначили командиром дивизиона. Сразу же дали две комнаты. Жить стало повольнее, родилась дочка Леночка.

Недолго мы сидели на месте. Сначала отправились в Литву, затем переехали в подмосковное Митино, потом в Брянск, Ярославль, снова Брянск, в Болгарию — там я был представителем Объединённых Вооруженных сил стран Варшавского договора. До 1982 года проходил службу в Вооружённых силах СССР, прошёл путь до генерал-лейтенанта, командира корпуса войск ПВО. Командовал батареей, дивизионом, полком ПВО, корпусом ПВО.

Награждён орденом Отечественной войны I степени, тремя орденами Красной Звезды, орденом Дружбы, за активное участие в становлении Болгарской народной армии награждён орденом «Девятое сентября 1944 г.» I степени и другими орденами и медалями.

ВСТРЕЧА С ПРЕЗИДЕНТОМ

— Почему вы решили пустить корни именно в Брянске?

Д.В.: Нам предлагали квартиру в Химках, но в доме не было балконов — отказались. А в Брянске дали очень хорошую квартиру.

А.П.: Дмитрий Васильевич в Брянске был командиром корпуса ПВО. Конечно же, образовались связи, пустились корни. В настоящее время он является членом Российского Комитета ветеранов войны и военной службы, председателем Брянской областной общественной организации ветеранов войны и военной службы. Именно Дмитрию Васильевичу было поручено принять из рук президента Медведева грамоту о присвоении Брянску статуса «Город воинской славы». Так что Брянск — это наш родной город во всех отношениях!

— Помните ли вы тот момент, когда впервые у вас появилось чувство собственного дома?

А.П.: Когда мы смогли купить столько книг и посуды, сколько нам хотелось! Прежде мы старались поменьше книг покупать, чтобы не приходилось огромную библиотеку перевозить с места на место.

Д.В.: В Болгарии не удержались — закупили три дюжины книг. Было это в семидесятые годы, в самый пик книжного дефицита. Все нормальные люди из-за границы одежду и бытовую технику везли, а мы — Толстого с Достоевским!

— Анна Петровна, лично к вам вопрос: каково это — быть женой офицера?

— Это очень тяжёлая профессия! Из-за постоянных переездов невозможно было устроиться на работу. Когда в Митино жили, не брали на работу в местный колхоз, потому что не положено офицерским жёнам коров доить. Педагогическое образование пробовала получить. В школу тоже неохотно брали. И, действительно, кому нужна учительница, которая на следующий год уедет за тысячу километров.

— Как коротали время, ожидая мужа со службы?

— В самодеятельности участвовала, в женсовет входила. Офицерским жёнам скучать не приходилось: то шторки в казармах постираем, то окна помоем, то салфеточки на тумбочку каждому солдатику вышьем. И, конечно же, детей растили.

Я ведь не только жена военного, но ещё и мать военного, бабушка и тёща! Сын полковник, зять подполковник, внук Дима, в честь дедушки названный, — майор. Служит сейчас в Калининграде в морской пехоте! Из гражданских — три внучки, правнучка и два правнука.

КАЖДЫЙ РАЗ, КАК В ПЕРВЫЙ…

— Вспомните самое счастливое событие из вашей семейной жизни?

Д.В.: День Победы! Это наш главный праздник!

А.П.: А ещё когда в 1968 году Дмитрию Васильевичу присвоили звание генерала. Помню, в тот день он был в командировке. Позвонили по внутреннему телефону: «Позовите генерала Митченкова». Отвечаю: «Вы, наверное, ошиблись. Здесь только полковник». И трубку положила. Через минуту перезванивают, ситуация повторяется. Оказывается, это друзья-москвичи звонили с новым званием его поздравлять! А потом было ещё приятно, когда дали ему генерал-лейтенанта и Дима вторую звёздочку получил.

— Считается, что разлука для любви как ветер для огня: слабую она гасит, а большую раздувает. Скажите, каким было самое долгое в вашей жизни расставание? И чувствовался ли этот любовный ветер?

Д.В.: С августа 1945 по апрель 1946 года. С момента нашего расставания в Чехословакии до моего приезда в Балаково.

А.П.: И правда, в разлуке чувство только усилилось. Ведь какие замечательные письма он мне писал! А я их ждала день и ночь…

Д.В.: Ветер… Неспроста же я шёл 35 километров в кирзовых сапогах, не зря ведь мозоли на всю ступню натёр!

— А ещё говорят, чем больше любишь, тем больше страдаешь. Приходилось ли вам страдать от любви?

А.П.: Только если во время командировок Дмитрия Васильевича. Хотя так даже интереснее: встреча, расставание, снова встреча. И каждый раз, как первый. Что касается ревности, её никогда не было. Да, девушек красивых всегда вокруг хватало. Но мой генерал оказался стойким, я ему всегда доверяла!

— Белинский сказал: «Всякая любовь истинна и прекрасна по-своему, лишь бы только она была в сердце, а не в голове». С этим высказыванием согласитесь?

А.П.: Любовь в сердце — здесь рассудку не место. Иной раз сердце подсказывает, когда с Димой что-то нехорошее случается. Например, он всё время спортом занимался, и однажды вернулся с пробежки бледным. Что случилось? Оказывается, поскользнулся, упал. И я это почувствовала. Сердцем!

— Ещё одна цитата: «Любовники могут полюбить друг друга прежде, нежели узнают один другого; супруги должны узнать друг друга, прежде чем полюбить». А вы хорошо знаете друг друга? Например, Дмитрий Васильевич, какое любимое блюдо у Анны Петровны?

Д.В.: Рыба.

А.П.: Правильно!

— Анна Петровна, есть ли у Дмитрия Васильевича устоявшиеся привычки или ритуалы? Если да, то какие?

А.П.: Дима всегда встаёт очень рано и любит, чтобы во всём был порядок.

Д.В.: Всё верно. Мы так можем угадывать до бесконечности!

— Любовь — единственная страсть, которая не выносит ни прошлого, ни будущего. Так ли это? Можете ли вы сказать, что ощущаете прежнее чувство любви сегодня, сейчас, в эту минуту? Признаётесь ли вы друг другу в любви?

А.П.: Не знаю, как насчёт признаний, но комплименты друг другу постоянно говорим!

Д.В.: Мы любим друг друга. Возможно, это уже привычка. Привычка… любить!

Александра САВЕЛЬКИНА.
Фото Геннадия САМОХВАЛОВА
и из семейного архива МИТЧЕНКОВЫХ.