«В приступе бешенства ударил меня чайником по голове»: брянские детдомовцы рассказали о своей жизни… в пустоту

В феврале «Брянская улица» рассказала о беззакониях в Жуковском детдоме, после чего его директор был уволен, а его иск к восставшим против него воспитателям проигран. Тем временем, родственники уволенного руководителя, как сообщают из детдома, собирают подписи в защиту уволенного. О том, что может вернуться в детское учреждение вместе с «фюрером», повествует детдомовская история в письмах воспитанников. И один из ответов на них — от Уполномоченного по правам ребёнка.

Также «Брянской улице» стало известно, что обижаемые дети и взрослые из Жуковского детдома годами обращались в ряд общественных организаций и структур, среди которых – ОНФ, Общественный совет при УМВД по Брянской области и Уполномоченный по правам ребёнка в Брянской области.

Параллельно, поступают пока ещё устные сигналы из других «сиротских учреждений» региона о том, что и там не всё в порядке – есть место не только произволу и унижению человеческого достоинства, но и спаиванию, приучению к наркотикам.

Письма, которые дети слали из Жуковского детдома, перекликаются с тем, что рассказывают «Брянской улице» о некоторых других детдомах и приютах.

До проверки поступившей новой информации, мы решили опубликовать ряд писем из Жуковки. Они лучше любого журналиста, писателя, режиссёра расскажут, что такое жизнь в детском доме. Это, как нам представляется, важно напомнить и власти, и горе-руководителям учреждений, и тем, кто «сдаёт» туда своих детей, и тем, кто мог бы взять, но не решается.

В некоторых фрагментах данные ребят изменены, однако подлинниками писем редакция располагает.

Вот что пишет бывшая воспитанница детского дома Татьяна Ковалева:

«Первое, что приходит на ум, вспоминая проведенные годы в детском доме, это та злость, которая постоянно вымещалась на нас. Поругавшись с супругой, Оборок В. Г. непременно приходил в детский дом, независимо от часа – будь то 13:00, 23:00 или 3:40 и обязательно отыгрывался на нас. Он ходил по комнатам, ругался с ночными воспитателями, с детьми, которые не спали.

Виктор Георгиевич мог ударить ребенка – к сожалению, это была не редкость. Самовольно отлучившись из детского дома, мы пошли с подругой в центр, гулять. Нас поймал директор, и по дороге в детский дом стал оскорблять… Ксюша попробовала возразить, за что тыльной стороной ладони неоднократно получила по лицу. Я заступилась, за что тоже схлопотала, но не заплакала, а продолжала улыбаться. За что он снова ударил меня, разбив нос.

children-of-the-corn-2009-cast-510

Ужин в детском доме был в 7 вечера, из-за такого графика, после отбоя… мы уже хотели снова кушать. Для таких случаев у нас был электрический чайник, чтобы заварить чай или «роллтон». В один из вечеров… девчонки из другой группы сообщили, что что наверх поднимается директор, который снова не в духе. Дабы не попасть под горячую руку, мы быстро убрали со стола, и я собиралась отнести чайник в шкаф. Но тут он зашел в нашу комнату. Выхватив чайник у меня из рук, в приступе бешенства ударил меня им по голове… Меня он… мог ударить только тогда, когда его захлестывала злоба, не сумев себя контролировать. Дети же, не способные дать отпор, получали чаще».

Владимир Фролов, ещё один бывший воспитанник:

«… Был случай, что я не хотел одевать школьную форму. Пришел директор, и стал заставлять меня одеть школьную форму, я его не послушался, он меня толкнул отчего я ударился головой об стену…. Еще директор собирал нас, в кабинете, и брат стал выражать несогласие, за что директор ударил брата по лицу.

Был случай, когда директор приходил ночью и снимал нас на камеру. А на следующий день собирал всех нас в актовом зале и всем показывал запись. Нашу группу директор оскорблял, говорил, какие мы грязные, невоспитанные. Директор мог позволить себе оскорбить ребенка, ударить его, унизить перед другими ребятами».

Вадим Хомин (фамилия изменена):

«В детском доме … я прожил шесть лет. И все эти годы чувствовал моральное унижение со стороны директора Оборок В. Ч. Мне постоянно директор говорил, что я вонючий, многократно на зарядке унижал при всех, говорил такие слова: «…не прислоняйся к стене, а то стена провоняет». Где бы он меня не встречал, постоянно говорил: «Что же ты так воняешь?».

Анастасия Артемьева (фамилия изменена):

«Прожила детском доме 7 лет. За это время было многое. В 10 классе на Новый год я пошла гулять и меня не было всю ночь. Вернулась в 9: 00 утра. … Директор сказал…. чтобы меня закрыли в изолятор и никуда не отпускали. Потом он пришел в изолятор, зашел ко мне в комнату и сказал «Одевайся, иди в больницу проверяться!»…

Кинул мне в лицо мои вещи, сказал, чтобы я зашла в кабинет, он был очень зол на меня … Он подошел, стал на меня сильно орать, я думала, что он меня ударит. Я сказала ему: «Виктор Георгиевич посадят!». …. Он сразу отошел, стал говорить, что я такую малолетку даже пальцем не трону и ударил сильно по столу.

Потом летом хотела поступать в Пятигорск, он мне не разрешил, мы на тот момент были в лагере, он… начал отговаривать меня, сказал. что там 80% нерусского населения, и тебе делать там нечего, там таких девушек с русской внешностью любят, не хватало еще, чтобы ты там ноги раздвигала. Меня эти слова очень задели, я заплакала и ушла. В общем, за последний год жить детском доме было невозможно, он мог взорваться в любой момент…».

Пишет Ксения Чернышова:

«… Директор Оборок В. Г. распускал руки на воспитанников, бил нас… Периодически заходил с видеокамерой, в ночное время… и снимал нас на камеру. Несмотря на то, что некоторые дети были раздеты и раскрыты, после чего собирал в актовом зале и показывал всем, что наснимал…

Всегда высказывал превосходство над всеми детьми и воспитателями… Были такие фразы: «Фюрер должен быть один, я здесь фюрер». Некоторых сажал в багажник машины и возил (при необходимости я могу перечислить имена).

Угощения наших спонсоров раздавал в унизительной форме. Кидал в лицо со словами: «Жри, свинья!».

Никита Насковец:

«Виктор Георгиевич человек настроения, как он поведет себя, зависело лишь от его эмоционального состояния, зачастую он проецировал на нас негатив, принесенный из дома. О какой педагогичности может идти речь, если он позволял себе грубость, оскорбления, унижение достоинства, рукоприкладство…

Особым наказанием была поездка в полицию, и не для профилактических бесед, как вы подумали, а для телесных наказаний. Как правило, после этих поездок синяков не оставалось, т.к сотрудники знали, куда бить.  Так же мы могли видеть Виктора Георгиевича в нетрезвом состоянии на территории детского дома…».

children-of-the-corn-original

Все это свидетельства уже бывших детдомовцев – тех, кто  уже не был под контролем Виктора Оборока. Однако случалось, что воспитанники, находившиеся в стенах заведения, набирались смелости и искали защиты в областной администрации, у омбудсмена.

Однажды, через сайт детского омбудсмена Астахова в правительство Брянской области обратились Никита Насковец и Татьяна Ковалева. К чему это привело, рассказывает Насковец:

— Администрация поспешно отреагировала на  сообщение несовершеннолетних воспитанников, отправив масштабную комиссию. В этот день было проведено тестирование среди педагогического и детского коллектива на психологический климат учреждения, были опрошены сотрудники детского дома и школы № 2 преимущественно на тему нашей с Татьяной адекватности и состоятельности, с этой целью были запрошены наши характеристики с обеих сторон.

Впоследствии у меня сформировалось мнение, что данная проверка была лишь способом уличить нас в недобросовестности. Выставить в неприглядном виде, тем самым опровергнуть «донос» на директора…

О том, как проходил «опрос» заявителей, мы уже писали в материале о конфликте в детдоме:

«Мы по отдельности были вызваны в кабинет директора. Помимо уполномоченного представителя администрации там так же находился Виктор Георгиевич, что, я предполагаю… было намеренным шагом, чтобы поместить нас, восприимчивых подростков, в стрессовую ситуацию… Но, несмотря на достаточно напряженную обстановку, я не отказался ни от одного слова.

Диалог был так же построен с целью скомпрометировать нас. Все вопросы были односложными, сформулированными и сопоставленными так, что как будто нас кто-то из взрослых принудил к написанию данного письма. <…>

Относительно содержания письма, отношения Виктора Георгиевича к педагогическому коллективу, к воспитанникам… вопросов не последовало».

litvya

Из всех, кому написали ребята, больше всех они уповали на систему, защищающую «права ребёнка». Елена Литвякова, уполномоченная по правам ребенка в Брянской области, в ответ на приведённые выше факты из детских писем ответила так:

«Никита и Татьяна! Детский дом – это Ваша семья. А в каждой семье отношения строятся на дисциплине, установленных нормах и правилах. Требования, которые предъявляет Виктор Георгиевич, приучают Вас к дисциплине, правильному поведению, чувству ответственности за свои поступки… Я желаю Вам прислушаться к мнению Виктора Георгиевича, чтобы во взрослой жизни Вы стали целеустремленными, смогли владеть чувствами и ответственно относиться к своим поступкам».

Мы продолжим рассказывать о ситуации с детскими соцучреждениями Брянщины — «сюжет» с жуковским детдомом вызвал отклики из других детдомов и приютов.

ФОТО: стоп-кадры из кинофильма «Дети кукурузы», сайт правительства Брянской области

Оцените статью
Брянская улица