Как сообщает издание «Город_24», 22 января Советский районный суд Брянска рассмотрел дело по ст.20.1 ч.1 КоАП РФ (мелкое хулиганство) в отношении Александра Чернова. Поводом стало оскорбление одного из горожан, который написал заявление в полицию.
Чернову грозило наказание на срок до пятнадцати суток, но судья Светлана Позинская ограничилась 500 рублями штрафа.
Журналист дал подробный комментарий «Брянской улице». Приводим его без правок и сокращений:
«Советский районный суд города Брянска действительно вынес в понедельник, 22 января, определение по якобы совершенному мной административному правонарушению, ч.1 ст. 20.1 КоАП РФ. Спорить с ее названием «Мелкое хулиганство» глупо, звучит оно для обывательского слуха внушительно и грозно. Но хулиганство хулиганству рознь: в рамках части первой данной статьи НЕ рассматриваются дела, связанные с причинением другим гражданам физического вреда. Только оскорбления. Но тут тоже все сложно: один падает в обморок от слова «дурак», которым вполне справедливо, быть может, его назовут, а другого начальство будет весь день на рабочем месте матом крыть, а он только улыбаться внутренне в ответ будет.
Кроме того, практика рассмотрения подобных дел сложилась таким образом, что административные протоколы по ч.1 ст. 20.1 обычно заводят на хулиганов, которые целенаправленно пристают именно что к незнакомым им людям, обкладывают их публично десятиэтажным матом и тем самым выражают истинное неуважение у обществу. Когда речь идет о давно сложившихся неприязненных отношениях и нецензурной брани двух или более хорошо знакомых людей, указанная статья не применяется.
Но в моем случае уважаемый суд не стал вдаваться в такие, по мнению судьи Светланы Позинской, несущественные «детали». Ее лишь интересовало, ругался я матом или нет, и что в этот момент испытали свидетели — ну типа плохо им было или нет. Свидетелей же набралось 7 человек, и каждый говорил разное: трое, включая оскорбленного моим поведением до глубины души заявителя — бывшего милиционера тов. Александра Галушко (его сын, работающий в Дятьковском ГРОВД, не так давно тоже фигурировал в в СМИ, в связи с громким делом, в котором был замешан другой экс-сотрудник правопорядка Таиров, кажется, они из-за женщины поспорили), так вот эти трое утверждали, что я «ругался нецензурно»; еще одна пенсионерка тоже слышала нецензурную брань, но от кого она исходила — от меня ли, трех предыдущих свидетелей (она ничего не исключала) или еще от кого, Галина Николаевна затруднилась сказать; наконец еще трое человек даже краем уха не слышали. что я кого-то куда-то там посылал или назвал плохим словом.
Товарищ Галушко-старший не исключение.
Удивительно, не правда ли, что случай вроде как один в суде разбирали, но все — замечу, под присягой! — говорили разное? Хотя все эти люди в момент якобы совершенного правонарушения, а дело было аж 21 октября, находились со мной в одном месте, во дворе дома, где тогда проходило очередное общедомовое собрание, посвященное дальнейшему благоустройству придомовой территории в рамках федеральной программы — оно, к слову, в нашем дворе не закончено до сих: кто-то, с молчаливого согласия, видимо, нынешнего председателя Совета дома тов. Федулова, тоже бывшего милиционера, и оскорбленного члена Совета дома Галушко-старшего привез три (!) КАМАЗа песка, высыпал его на детской площадке, превратив ее в пустыню Сахару, и так все оставил…
Иначе говоря, если мат и был, то прозвучал он, как правильно заметили некоторые свидетели, в общей сваре, «когда все орали и были возбуждены». Что именно прозвучало? Галушко-старший утверждает, что в его адрес прозвучал (от меня, само собой, по его словам) отсыл его в известном всем направлении. В каком именно и насколько далеко, он не стал уточнять в суде. Хотя зря, потому как вдруг это и не было таким уже нецензурным выражением, а? Впрочем, мне кажется, что речь все таки идет о нецензурном аналоге фразы «не ври» на букву «пэ», точнее, «пи». Что Галушко-старший вполне, считаю, заслужил: вместе с другими членами Совета дома: он при всех, нагло, считаю, упрекал меня в махинациях и аферах, каких я не совершал и не мог совершить, — бездоказательно, без документов, голословно. Разве это не подпадает под категорию «неприязненных отношений»? Считаю, что полностью. А уж знакомы мы с и с Галушко и с Федуловым последние лет пять лет — с того времени, как я переехал в новый для себя многоквартирный дом на ул. Тарджиманова, 2. Но суд, повторюсь, всего этого не стал учитывать. Более того, к показаниям свидетелей, которые не слышали мата — от меня и
вообще, он «отнесся критически». То есть одним почему-то безоговорочно поверил, а другим совсем не поверил…
А вот кто сказал Александру Галушко «не ври» на букву «пи», я утверждать досконально не берусь. Хотя, да, я вынужден был признать вину, раскаяться, то есть признать, что это сделал я, и суд зачел это в качестве смягчающего обстоятельства в итоге. Потому что существовала реальная угроза, что меня могут подвергнуть административному аресту на несколько суток. Также в суде было предоставлено видео, снятое на телефон на месте событий, но меня там в кадре нет: «не ври» на букву «пи» Галушко сказал кто-то, кто остался за кадром. Экспертизы же голоса не проводилось. Дескать, меня и так узнали — те самые свидетели, к показаниям которых суд отнесся не критически.
Теперь я подумываю о встречном заявлении — о клевете в мой адрес».
